Подмосковный нокдаун
12 декабря 1941 года весь мир, затаив дыхание, слушал по радио сообщение Совинформбюро «Провал немецкого плана окружения и взятия Москвы».
Это была первая основательная заявка на то, что тогдашнему европейскому союзу, сколоченному Гитлером, СССР не сломить
В сообщении Совинформбюро говорилось: «С 16 ноября 1941 года германские войска, развернув против Западного фронта 13 танковых, 33 пехотных и 5 мотопехотных дивизий, начали второе генеральное наступление на Москву... До 6 декабря наши войска вели ожесточенные оборонительные бои... 6 декабря 1941 г. войска нашего Западного фронта, измотав противника в предшествующих боях, перешли в контрнаступление против его ударных фланговых группировок. В результате начатого наступления обе эти группировки были разбиты и поспешно отходят, бросая технику, вооружение и неся огромные потери».
Зимой 1941 года в Подмосковье наши войска впервые в массовом количестве захватили у противника военные трофеи, которые тут же стали успешно использовать в бою. В ходе битвы под Москвой в период с 16 ноября по 10 декабря 1941 года противник потерял 870 автомашин, 1434 танка, 575 орудий, 339 минометов, 5416 пулеметов и десятки тысяч автоматов и винтовок. Впервые перед нашими войсками возникла задача по утилизации и боевому использованию этих трофеев.
- До этого в Красной армии не было специальной службы, которая бы занималась сбором и оприходованием трофеев на поле боя, – рассказал мне член Международной ассоциации историков Второй мировой войны, доктор исторических наук полковник Юрий Рубцов. - В тыловых структурах армий имелись эвакоотделы, которые занимались в основном перемещением в тыл отступающих войск собственной техники. В ходе Московской битвы, когда противник бросал на полях сражений большое количество вооружения и имущества, стало ясно, что эвакоорганы не готовы к решению такой задачи, как сбор трофейного оружия. Командирам соединений на первых порах пришлось создавать нештатные команды по сбору и эвакуации трофеев. Лишь 23 марта 1942 года было принято постановление ГКО "Об организации сбора и вывоза трофейного имущества и лома черных и цветных металлов". Им вводилась система трофейных органов снизу доверху со специальными частями и учреждениями. В соответствии с этим постановлением при ГКО были созданы Центральная комиссия по сбору трофейного вооружения и имущества под председательством маршала Советского Союза Семена Буденного и Центральная комиссия по сбору черных и цветных металлов в прифронтовой полосе под председательством Николая Шверника. В Главном управлении тыла сформировано Управление по сбору и использованию трофейного оружия, имущества и металлолома, а во фронтах и общевойсковых армиях - аналогичные отделы в составе 8-12 человек. В дивизиях - отделения трофейного имущества и сбора металлолома. Управлениям тыла фронтов и армий предоставлялось право привлечения местного населения и автогужтранспорта для организации сбора и вывоза трофейного вооружения, имущества и металлического лома, а также производить премирование командного и рядового состава подразделений, отличившихся в проведении сбора металлического лома, из средств, выделяемых Наркомчерметом и Наркомцветметом. Был установлен фонд премирования в размере 15% от стоимости отгруженного лома черных и 5% от стоимости отгруженного лома цветных металлов.
В дальнейшем в связи с расширением наступательных операций трофейная служба совершенствовалась и укрупнялась. В 1943 году при ГКО был создан Трофейный комитет во главе с Маршалом Советского Союза Климентом Ворошиловым. На фронтах и в армиях формировались все новые и новые спецчасти для вывоза трофеев в тыл. Например, железнодорожные эвакопоезда, в каждом из которых имелись команда из двухсот человек и двадцать мощных тракторов-тягачей. Они были оснащены также подъемно-такелажным и водолазным оборудованием. Формировались отдельные эвакоподъемные отряды для выполнения сложных подъемно-такелажных работ, особенно по извлечению затонувшей или застрявшей боевой техники.
В Московской битве впервые в истории наших Вооруженных сил началось массовое использование в боевых действиях трофейного вооружения, в первую очередь, стрелкового оружия.
- Начало войны, как известно, было связано с чрезвычайно большими потерями в личном составе и вооружении, – рассказал мне руководитель Института военной истории полковник Иван Басик. - Убыль вооружения в РККА за июнь—декабрь 1941 года составила: винтовок и карабинов — 5 547 000, пистолетов и револьверов — 454 100, пистолетов-пулеметов — 98 700, ручных пулеметов — 135 700, станковых пулеметов — 53 700, 12,7-мм пулеметов — 600. Поэтому в первых же контратаках бойцы и офицеры стремились пополнить свой арсенал оружием противника. И хотя впоследствии, когда войска были полностью обеспечены советским оружием, и руководящие документы стали требовать сдачи трофейных боевых средств, многие офицеры все равно стремились иметь в своем личном арсенале «нештатный» наган или «шмайсер».
Что касается бронетанковой техники врага, то она после Московской битвы наиболее интенсивно использовалась на Западном фронте, в тылу которого имелась довольно мощная промышленная база в Москве и Подмосковье, где велся ремонт трофейной матчасти.
На Западном фронте, кроме многочисленных отдельных боевых машин, действовали и целые подразделения, оснащенные трофейной техникой. Пик применения трофейной техники приходится на 1942-1943 годы. Для облегчения ее эксплуатации в войсках в это время были изданы: «Памятка по использованию трофейных немецких боевых и транспортных машин», «Руководство службы по использованию трофейного танка Т-III» и «Руководство службы по использованию трофейного танка «Прага».
Во ходе Московской битвы в составе Западного фронта было сформировано минимум два батальона трофейных танков, которые в документах значатся как «отдельные танковые батальоны литер «Б». Один из них входил в состав 31-й армии ( 9 Т-60 и 19 немецких, в основном Pz. Kpfw. III и Pz. Kpfw. IV), а другой — 20-й армии (7 Pz. Kpfw. IV, 12 Pz. Kpfw. III, 2 «Артштурма» (StuG III) и 10 чехословацких 38(t). Батальоном 20-й армии командовал майор Небылов, поэтому в документах он иногда называется «батальоном Небылова». Чуть позже в составе 33-й армии Западного фронта появилась 213-я танковая бригада, имевшая на вооружении 4 Т-34, 11 Pz. Kpfw. IV, 35 Pz. Kpfw. III.
Интересно, что какого-либо общего приказа или постановления ГКО о боевом использовании трофейного оружия не было. Командиры на местах сами принимали такое решение. В зависимости от количества исправной матчасти, данная техника действовала в составе отдельных рот или батальонов трофейных танков, создаваемых в инициативном порядке, а также включалась в состав штатных танковых подразделений Красной армии. Захваченные танки эксплуатировались до тех пор, пока хватало горючего, боеприпасов и запасных частей.
Достоверно известно также об использовании фашистских танков для создания советской техники. Например, СУ-76и — советская самоходно-артиллерийская установка класса штурмовых орудий устанавливалась на базе захваченных Красной армией немецких танков Pz Kpfw III. Индекс «и» в обозначении СУ-76и обозначает иностранную базу для самоходки. Машины этой марки серийно выпускались на Мытищинском машиностроительном заводе № 37. Производство СУ-76и было остановлено в конце ноября 1943 года, поскольку поток захваченных шасси немецких танков старых образцов к тому времени заметно сократился. Всего было выпущено 201 САУ СУ-76И, которые ввиду малочисленности и трудностей с запасными частями довольно быстро исчезли из Красной армии. В настоящее время сохранилось два экземпляра СУ-76и - один на открытой экспозиции Музея на Поклонной горе в Москве, второй - на постаменте в городе Сарны (Ровенская область, Украина).
Известно также немало случаев использования, особенно в целях ведения воздушной разведки, трофейных фашистских самолетов. А уж трофейные автомобили провезли наших бойцов через всю Европу. По данным Института военной истории, к концу войны из всего автомобильного парка Красной армии 9% (60 626 единиц) составляли трофейные автомашины.
За годы Великой Отечественной войны, по данным профессора Академии военных наук Владимира Ворсина, трофейная служба вывезла с передовой 24 612 танков и САУ, которых хватило бы для укомплектования 120 немецких танковых дивизий. 72 204 орудия, захваченных на полях сражений, могли бы составить артвооружение 300 пехотных артиллерийских дивизий. Кроме того трофейная служба собрала и отправила в тыл 6 008 285 тонн металлолома, в том числе 165 605 тонн цветного. Было отгружено 507 294 тонн лома, пригодного для производства черных и цветных металлов. Много это или мало, можно судить по тому, что для получения 1 тонны стали из чугуна необходимо было переплавить 25 тонн руды и израсходовать 2 тонны кокса. Для получения же 1 тонны стали из металлолома не требовалось ни руды, ни кокса, а лишь 690 килограммов металлолома, 460 килограммов чугуна и 80 килограммов флюса.